Бедный казначей, трясясь от страха и вечерней прохлады в нетопленом помещении, заикаясь и икая, объяснил, что так как королева вела дела, то и подарки от сопредельных государств получала на своё имя, да и золотодобытчики, принося в дар слитки драгоценных металлов и особо крупные самоцветы, особенно не заморачивались, отписывая драгоценности в дар королеве Рейне лично. Ведь для них она была и властью, и государством, и родной матерью. Вот так и случилось, что добрая половина сокровищницы была вывезена Рейной как личное имущество.

Осталось выяснить один вопрос – к кому? Ведь не просто так она взяла да и взбрыкнула? Тут явно был замешан мужчина, да не просто мужчина, а сто пудов какой-то особенный. Вариант с Корбином сразу отпал – уж этот то так просто от короны не отказался бы, да и с Рейной они знакомы о-о-очень давно. Если бы и были у них шашни, то скорее всего Корбин давно бы сидел на троне, а Дидер гнил в неизвестной могилке. По поводу этого Дидер, кстати, ни на секунду не сомневался и иллюзий по поводу моральных качеств Корбина не строил. Граф де'Карри, как он точно знал, испытывал к любым титулам, даже королевским, примерно такое же почтение, как конь к клеверу. В смысле, если бы маг захотел королевской крови, то он бы пустил ее столько, сколько потребовалось, ни на секунду не задумываясь. Стало быть, кто-то другой. А кто знает всё и про всех? Двор и прислуга. Это же кладезь сплетен и слухов! А дыма без огня, как правильно говорят знающие люди, не бывает…

И вот спустя несколько минут, король сидел в приёмной зале, а перед ним навытяжку стояли все придворные, прислуга, охрана, гвардейцы и всякая шваль, отирающаяся при дворе. А поздней ночью, методом логических выводов и среднепотолочного тыка, общим голосованием король пришёл к выводу – коварным похитителем королевы был никто иной как маг Корнелиус. А утром была объявлена полная мобилизация королевских войск и осада игрушечного замка. В своей правоте Дидер и не сомневался – как любой король он был собственником и терпеть не мог, когда без его ведома его вассалы растаскивали его же имущество. И то, что подлый, пригретый в стенах столицы маг умыкнул ещё и королеву, вполне подпадало под статью "Измена королю и государственная измена" и каралось смертной казнью.

С самого утра двор гудел как улей – после ночных разбирательств недостойное поведение королевы обсуждалось не шёпотом в тёмных уголках, а в полный голос во всех гостиных. Король, которого раньше осуждали как бабника и бездельника, внезапно стал пострадавшей стороной – ведь он вернулся с войны, герой! А ни жены, ни драгоценностей – как корова языком слизала. Ну как не пожалеть бедняжку!

– Мадам Бошу, вы слыхали?

– Ну конечно! Мы ведь были на ковре короля вместе с вами!

– Ах да! Вы стояли рядом с супругом, в бигудях и пеньюаре…

– А вас, помнится, сопровождал не супруг, а ваш личный полуодетый страж!

– Ну это ведь так естественно! Мой дражайший муж в отъезде, а я так боюсь темноты, что моя охрана спит у моих дверей!

– Прямо так и спит – в чёрных кожаных трусах и маске домино?

– А вот привычки моих телохранителей вас не касаются!

– Да ладно, Единый с вами, речь не о том… Почему же именно Корнелиус? Ведь их никогда не видели вместе? А вот Корбин де'Карри, напротив, довольно часто уединялся с королевой…

– Вы, милочка, такая недальновидная! Королева уединяется с господином графом на глазах у всех, и выходит идеально причёсанная и с нетронутой помадой. А вот моя горничная, которая дружит с горничной фаворитки короля, узнала, что горничная королевы, которая так же дружна с горничной фаворитки, видала пару раз, как королева появлялась в своих покоях румяная и с горящими глазами. А ведь минуту назад, когда горничная меняла простыни, покои королевы были пусты! Здесь без магии не обошлось! Да, и ещё, несколько дней назад королеве доставили заказ – целую кучу платьев с высокой талией. Я подумала было, что это новая мода, и хотела тоже заказать себе, но потом увидела, что королева перестала пользоваться корсетом и всё поняла – она беременна!

– И откуда же вы столько узнали? Неужели ваша горничная такая болтушка?

– Мне рассказал об этом мой садовник. Он обрезал розы, а я гуляла по дорожкам. И когда он рассказал мне о всех этих чудесах я была так ошарашена, что чуть с кровати не упала!

– В вашем саду стоят кровати? Как это прогрессивно!

– Не цепляйтесь к словам, у короля путаница побольше нашей – как так получается, что изменяет королева, а за измену карают старика Корнелиуса?

– Старика? Я бы так не сказала! Я видела его мельком в городе – ему не дашь больше сорока. Корнелиус помолодел по меньшей мере вдвое! Я и сама была бы не прочь…

Такие разговоры велись везде и всюду. Все сплетни померкли в сравнении со скандалом, произошедшим в королевской семье, и всех заботил один вопрос – будут ли казнить Рейну и Корнелиуса публично, на центральной площади?

– О чём ты думала, приглашая в гости дракона?! – Прим нервно расхаживал по гостиной, яростно взлохмачивая свои ни в чём не повинные волосы. Вид он имел растрёпанный и был похож больше на сумасшедшего учёного, чем на рассерженного супруга. Карина сидела на краешке кресла, сложив руки под животом, и еле сдерживала смех.

– Дорогой, он друг нашего сына, ты ведь знаешь, как ему не хватает общения в этом доме… Тем более с Орли его познакомил Корбин…

– Да, но он строжайше запретил Орли появляться в городе! Ради его и нашей безопасности.

– Ну Прим, милый, это ведь мальчишки! И они не летели. Они пришли через портал, их никто не видел.

– Их видела наша прислуга! Садовник устраивал для вас пикник, горничные и кухарка разделывали бараньи туши и подавали их голодному дракону! Да они с ума сойдут, если кому-нибудь об этом не расскажут! Ладно Алька – он ребёнок, но ты ведь взрослая женщина, ты такая же легкомысленная, как твой малолетний сын!

– МОЙ малолетний сын? – Карина нахмурила бровки. – Так значит теперь, когда у тебя будет наследник, мой сын – это только мой сын?

– Но… милая! Я ведь не это хотел сказать! – Прим физически ощущал, как вокруг его головы сгущаются тучи и вот-вот прямо в темечко шибанёт молния. – Я всего лишь…

– Вы сказали то, что хотели сказать, милостивый государь! И я это услышала! – Карина резко встала и тут же, охнув, схватилась за живот и опустилась обратно в кресло. Она ещё не успела коснуться сиденья, как Прим уже подлетел к ней, поддерживая и усаживая поудобнее.

– Прости, прости меня, Карина, дорогая, ты же понимаешь, я просто неправильно выразился! Альберт наш сын – твой и мой, и его друзья – мои друзья, пусть останется дракон, пусть приведут своего друга-людоеда, пусть подружатся со стаей оборотней – главное, чтобы ты была спокойна, любовь моя. Я просто очень беспокоюсь о вас троих – тебе, Альке и малыше, и не хочу лишнего внимания…

– Я тебя прощаю, Прим, – Карина скорбно свела бровки, на лбу появилась трагическая складка. От вида грустной мордашки жены у бедняги защемило сердце. Он уже и сам был не рад, что позволил себе так с ней разговаривать. – Только прошу тебя, будь осторожен в словах, когда разговариваешь с Алькой. Он не должен чувствовать себя приёмышем… – с длинных ресниц капнула слеза, а Прим уже готов был повеситься на своих же шнурках – это ж надо, довёл до слёз беременную женщину!

– Я сейчас же пойду и извинюсь перед Орли, только не волнуйся, милая, ладно?

– Конечно, иди. – Карина просияла. – Я горжусь тобой! Ты самый лучший в мире муж и отец. А я к вам присоединюсь через пару минут.

Джурайя кляла себя за малодушие и трусость – за то что не пошла с Корбином, за то что не шагнула тогда в тот телепорт и осталась жива, за то что уже вторые сутки она не предпринимает ничего для того, чтобы найти хотя бы тело мужчины, которого любила.